243
В штаб Балтийского флота
сведения из Петрограда приходили и ночью и утром самые наилучшие: Революция — в
полном разгаре. Всем распоряжается президиум Думы во главе с Родзянкой и больше
никто, нечто вроде Комитета Общественного Спасения. Разгромлены все полицейские
участки! Выпущены все политические арестованные! Порядок постепенно
восстанавливается. Только промелькнул очень печальный эпизод на «Авроре»: убили
трёх офицеров. Но морской министр вошёл в соглашение с Думой об охране
Адмиралтейства, а Родзянко приказывает также и Главному морскому штабу.
Только из Кронштадта ночью
же поступили тревожные сведения о беспорядках там, правда — в сухопутной части
гарнизона.
Вице-адмирал Непенин не спал. Верный взятому теперь правилу — обо всём
объявлять открыто командам, он решил, что и о кронштадтских
беспорядках здесь, в Гельсингфорсе, команды должны
узнать от самого адмирала.
В 4 часа ночи он велел
разбудить и позвать к себе Черкасского и Ренгартена.
Составляли текст бодрого приказа по флоту — укреплять боевую готовность, вместе
с тем сообщали и о петроградских новостях и кронштадтских беспорядках. В девятом часу утра приказ уже и
разослали.
Непенин был очень твёрд. Вчерашние
вечерние три визита декабристов к командующему флотом имели наилучший
результат. Старшему из них, князю Черкасскому, Непенин
сказал, что на взятой позиции он будет неуклонен. И если, например, Государь
пойдёт на такое безумие, как приказ о смещении Непенина,
— то адмирал этому приказу просто не подчинится!
Да в нынешней изумительной
обстановке и странно было бы действовать иначе!
Ещё и оттого Непенин был так смел и дерзок — в 45 лет он испытывал
вторую молодость: всего лишь в этом январе, вот только что, он женился на
молодой вдове своего адъютанта, погибшего при взрыве крейсера.
Утром же с опозданием пришли
две вчерашних телеграммы Родзянки, где он призывал войска и флот к спокойствию,
а Комитет Государственной Думы наладит порядок в тылу.
Непенин вновь вызвал Черкасского и Ренгартена прочесть им свой ответ: что он считает намерения
Комитета достойными и правильными.
Но это получалось уже не
просто вежливое подтверждение, но открытое заявление, что Балтийский флот
фактически присоединяется к новой власти?
Тем лучше!
Тут же, в девять утра,
командующий собрал у себя в салоне «Кречета» всех флагманов и капитанов. Прочёл
им сведения из Петрограда, прочёл телеграммы Родзянки. И свой ответ.
Затем — и свою телеграмму
Государю, что все сведения он объявляет командам и только таким прямым
правдивым путём надеется сохранить флот в повиновении и боевой готовности.
Более того — передаёт Его Величеству своё убеждение, что необходимо идти
навстречу Государственной Думе.
И чем же, правда, не
благоразумный совет? И какой же, правда, иной выход?
Черкасский и Ренгартен,
стоя у стены, зорко поглядывали на выражения лиц флагманов и капитанов. Разные
были выражения, но больше — непроницаемые. Нельзя было ясно определить, кто и
насколько действительно принимает, а не просто вынужден подчиниться.
Но коренастый,
сбитый Непенин и не спрашивал их согласия. Он обвёл
всех тяжёлым взглядом (угадывая это сопротивление), протолкнул твёрдо,
негромко, очень внушительно:
— Требую от вас полного
повиновения! Всё, господа офицеры.
И ни слова больше. Он и не
предлагал им решения. Он всё решение самолично взял и
произвёл!
А декабристы чувствовали
себя так, что каждый их нерв живёт обострённой отдельной жизнью.
Ренгартен открыл их план каперангу Щастному — и встретил
его сочувствие.
И лишь несколькими часами
позже этого совещания дошли подробности из Кронштадта — ужасные: там
разыгралась полная анархия, адмирал Вирен убит и сброшен в овраг у Морского
собора. Убит и адмирал Бутаков. И арестованы многие
офицеры!
Какой кошмар! Какое ложное
направление невразумлённого народного гнева! При чём адмиралы? при чём офицеры?
Ах, будьте вы прокляты, все Протопоповы и гессенские немки! Это всё — из-за вас! Это вы
довели! Столетиями.
Непенин обратился по телеграфу к
Родзянке с просьбой восстановить порядок в Кронштадте: тому было близко, отсюда
через ледовые пространства — недостижимо.
ДОКУМЕНТЫ
- 8
ИЗ
БУМАГ ВОЕННОЙ КОМИССИИ
(1
марта)
—
Громят погреб Рауля на Исаакиевской площади.
—
Сыскная полиция ответила, что ее больше не существует и надо обращаться в
Государственную Думу.
—
Фонарный — погром. 8 часов утра.
—
Стреляют из пулеметов в Зимнем дворце по набережной и по площади. Наших совсем нету...
—
Из достоверного источника мы узнали, что к Зимн. дв. подано несколько автомобилей с целью удрать
из последнего. Просим принять надлежащие меры для задержания последних.
Подпор.
Пашкевич
—
Угол Жуковской и Лиговской — разгром подвалов Соловьева. Отстояли один погреб,
а один разгромлен. Пьяные солдаты по трое ходят, один караулит — все пьют.
Квартиры не трогают, спрашивают — где хозяин.
—
В Спасо-Преображенском лазарете есть «больные»
офицеры, не примкнувшие к движению, и укрывшийся генерал Акимов — ярый
сторонник царя. Оружие их хранится в лазарете... Необходимо подчинить их новому
правительству.
—
На углу Кирочной и Воскресенского патрули просили
прислать поддержку, т. к. солдаты грабят магазин.
Отряд
Красного креста лейб-егерей.
—
По приказу временного правительства Николай Степанов, Лазарь Израилевич и
Александр Ротерштейн уполномочены офицерскими правами
для защиты населения от насилий и грабежей. Солдаты обязаны во имя общего
успеха дела помогать предъявителям сего.
—
Заведующему гаражом и складами Гвардейского Экономического общества. Имеющееся
в погребах вино выпустить из бочек.
Председатель
Военной Комиссии
—
Предписывается прапорщику Пикоку отправиться в
Красное Село и передать нижним чинам своего полка, еще оставшимся в Красном,
чтоб они до распоряжения полка не двигались и с особым усердием немедленно
приступили к занятиям.
Председатель
Военной Комиссии Энгельгардт.
—
Нужна военная охрана Зимнего дворца и Эрмитажа. Там правительственных войск
нет, я сам обошел один в сопровождении коменданта весь дворец. Сам комендант
просит охраны.