270
Несколько часов не покидала
Пешехонова забота: что делать с Павловским училищем? — заперлось, не выходило
на поддержку нового режима, но в любую минуту могло выступить против, — а ведь оно на Петербургской стороне — и что тогда
тут удержится?! Но к счастью переговоры с ним взял на себя Таврический.
Из Совета рабочих депутатов
прислали приказ: комиссариату тем или иным путём обзавестись на
месте необходимым числом автомобилей (какой они подразумевали тот или
иной путь?), — а если окажется излишек, то передать его в Совет.
Правильная, значит, была
вчера его идея захватывать автомобили. Захват от захвата, конечно, отличается
морально: это — не корысть, но революционное право, питающее новогосударственные потребности.
Тут — на замороченную голову
Пешехонова свалились ещё квартирьеры 1-го пулемётного полка, немедленно требуя
отвода помещений всему полку.
Их два пулемётных полка
пришли пешком из Ораниенбаума в Петроград помогать делать революцию. Одну ночь
они провели в чьих-то казармах на Охте, но там им не
понравилось, и они желают перейти на Петербургскую сторону.
Взвыть можно было. Сколько
же их? Запасные полки раздуты, тысячи, небось, четыре?
Как бы не
так! —
их оказалось 16 тысяч!
И все они — уже шли сюда!
Да почему же столько?
Не квартирьеры могли
ответить. (Потом объяснили Пешехонову: других запасных пулемётных полков во
всей России не было, только эти два готовили пулемётные пополнения для всего
фронта, — и вот они поднялись и кочевали).
А главное требование
квартирьеров было: солдаты ни за что не хотят расходиться по разным местам,
мелкими партиями — а стать всем непременно вместе.
Грозная сила! — и бедная сила.
Их все боялись, а они боялись больше всех: как бы, расчленённых, их не настигла
кара за мятеж.
Но таких больших помещений
на Петербургской стороне не было. Спортинг-палас
рядом — всю зиму не отапливался, в нём не действовала канализация. Самое большое
здание — Народный дом на Кронверкском, — не мог
вместить 16 тысяч.
Кто-то из товарищей напомнил
о только что отстроенном дворце эмира Бухарского на Каменноостровском.
Пешехонов постеснялся:
дворец — и в казарму?
Но, объяснили, это — просто
доходный дом с двадцатью большими квартирами, ещё не занятыми.
Квартирьеры поспешили
навстречу своему полку, уже пришедшему на Троицкую площадь и грозно стоявшему
там.
После переговоров и уговоров
один батальон соблазнился жить во дворце и дал себя отделить от полка.
Остальные пошли в Народный дом.
Пока Пешехонов занимался с
квартирьерами, немного отойдя от «Элита», показывая им направленья по улицам, —
сзади близко раздалась сильная стрельба. За эти дни ухо настолько привыкло к
выстрелам, даже и близким, что Пешехонов не слишком удивился. Но удивился он,
что публика перед комиссариатом куда-то сразу вся исчезла, не толпилась, не
ломилась.
И тут увидел, о ужас, что на площади перед комиссариатом залегли солдаты и
обстреливают один из домов по Архиерейской улице.
Оттого-то и вся толпа
рассеялась!
А в этом доме, куда
стреляли, — сообразил Пешехонов, — в этом доме помещался лазарет с увечными
солдатами!
Да что ж это, с ума сошли?
Он бросился сзади к лежащим на снегу солдатам. Подбегал и хватал за плечи.
— Что вы делаете?!
Кое-как остановил. И
ответили ему, что из того дома стреляли по комиссариату, и не иначе как там
спрятан пулемёт.
Рассердился Пешехонов:
— Кто именно видел?
Стоял в рост среди
рассыпанной цепи, и ничей пулемёт его не поражал.
Стали и солдаты приподниматься.
Не нашлось такого, кто именно видел. И не было убитого ни одного на площади и
ни одного раненого.
Покричал на них, постыдил —
и послал из них же наряд, ни офицера, ни унтера не было под рукой, — проверить,
сами ли они никого не убили в лазарете? А если уж так подозревают — пусть и
проверят, нет ли заклятого пулемёта. Сотни этих пулемётов из невидимых рук со
всех чердаков стреляли, а сколько ни лазили — во всём Петрограде ни одного
этого пулемёта не нашли.
А уже — опять хлынула толпа
к «Элиту» и внутрь, так что сам Пешехонов еле втиснулся.
И опять осаждали его со всех
сторон — доносами, требованиями реквизиций, обысков и предложениями новых видов
общественной активности.