142
Если бы Государь прошлым
летом послушался советов генерала Алексеева, то уже давно всем тылом руководил бы
единый министр-диктатор, и не произошло бы ничего похожего нынешним недостачам
и уличным беспорядкам. Но все области тыловой жизни и отрасли руководства
находились в разных несогласованных руках.
А если уж так, то, вероятно,
лучше бы, чтоб этими руками были доверенные руки общества, нежели избранные в потайках Царского Села, — не возникало бы добавочного
враждебного напряжения с обществом. Отчего уж и не дать всеми просимое и
разумное министерство из общественных лиц, за какие такие таланты Государь предпочитал
своих слишком случайных министров? (Дать —
добровольно, не так, как предлагали заговорщики, приезжавшие зимой в
Севастополь).
А теперь трубил Родзянко, подглашал расчётливый Брусилов, вот с опозданием в сутки
присоединялся к той же просьбе и осмотрительный двуличный Рузский, — однако
время ли принимать столь серьёзное решение в этакой суматохе?
Теперь, по упущенному, надо было весь день ходить из штабного дома в
дом Государя, носить сверхважные телеграммы
растерявшихся генералов. Теперь вот во главе всех идущих войск назначался
Иванов. Уж его ли не знал Алексеев, достаточно послужа
под ним и в Киевском округе, и на Юго-Западном фронте: никакой полководец,
никакой стратег, панически склонялся сдавать Киев, совсем не современный
генерал, даже никудышный, только представительство — красиво молча
гладит бороду и отечески разговаривает с солдатами. К нынешней роли он совсем
не годится.
Но и знал Алексеев, что
именно в выборе лиц, в личных назначениях Государь и бывал особенно настойчив.
И в них приходилось Алексееву уступать. Если ему уж так понравилось... Почему
начальник штаба должен был и тут исправлять выбор императора?
Да и действительно так сразу
и не придумаешь никого, назначение неожиданное — и масштабное.
А можно восполнить
недостатки Иванова тем, что потребовать от фронтов назначать во главе
посылаемых полков и бригад — подлинно боевых генералов.
Не хотелось, не хотелось
снимать с фронта значительные силы перед самым наступлением. Ведь их потом так
быстро не вернёшь. Любил Алексеев иметь все полки на своих местах.
Впрочем, и понимал, конечно,
что сегодня — фронтовая обстановка позволяла снять сколько угодно войск.
Ещё ж и познабливало, и подмучивало грудь и голову. Перебарывая, Алексеев сидел за
столом, подыскивал войска, где — из резерва, это лучше, где и, нехотя, снимая
даже с боевой линии.
С трёх фронтов брать
примерно по два пехотных и по два кавалерийских полка. С Северного оказывалось
удобно и быстро послать твёрдую бригаду 1812 года — лейб-Бородинский
и Тарутинский полки, стоящие в резерве. Через две
ночи и один день, на рассвете 1 марта они могут быть уже в Петрограде. Почти
сразу за ними поспевают, тоже с Северного, Татарский
уланский и Уральский казачий полки. Сутками позже добросятся
с Западного фронта Севский и Орловский пехотные полки,
один гусарский и один Донской казачий. Наконец, если будет неизбежно, — снять с
Юго-Западного, из армии Гурко, гвардейские полки, хотя бы даже и сам
Преображенский.
Проще было предоставить
выбор полков самим главнокомандующим фронтами, но, по своей въедчивой манере
работать за подчинённых и всё самому знать до точки, Алексеев всё выбрал и
назначил сам. Не мог он спокойно жить часа, не зная, какой же именно полк
убудет.
В девятом часу вечера
Алексеев аппаратно переговорил с начальниками штабов Северного и Западного
фронтов. Хоть и мало сочувствуя всей затее, он однако
отдал приказ недвусмысленный: войска отправить с возможной поспешностью, минута
грозная, это вопрос нашего дальнейшего будущего. И послать генералов прочных.
Приняв решение, теперь уж нельзя
было колебаться. Конечно, Ставка совсем не приспособлена к такой задаче —
бороться с внутренними волнениями. Это не лучший исход гражданского кризиса, но
тоже вполне возможный. Он обещает несомненный успех: в Петрограде нет войск,
сравнимых по качеству с посылаемыми. Что такое
восстание нескольких запасных необученных и почти невооружённых батальонов в
изолированном углу страны, когда вся вооружённая Действующая армия остаётся
верна? И вся Россия остаётся покойной? К тому же, на дни дезорганизации Петрограда
Ставка, благодаря присутствию в ней Государя, может взять на себя не только
военное управление фронтами, но и полное государственное управление страной.
После этого, уже в
одиннадцатом часу, Алексеев телеграфировал в Петроград военному министру о назначении
генерал-адъютанта Иванова, о высылке с ним войск на Петроград и просьбу
сформировать для Иванова штаб.
Эта телеграмма едва только
была передана по прямому проводу в дом военного министра на Мойке — как оттуда
донесли, что великий князь Михаил Александрович просит генерала Алексеева
подойти к прямому проводу.
Брат царя! Неожиданность.