113
(фрагменты
народоправства — деревня)
* * *
Воззвания Временного правительства
к народу, к крестьянам — в деревню не попадают: газеты редко туда доходят, а
особых листков нет. В Нижегородской губернии даже воззвание губернского
исполнительного комитета о засеве полей — или не дошло, или опоздало. Ходят
слухи: то — Временное правительство приказало священникам посшибать кресты с
церквей, церкви скоро опечатают, богослужения запретят; то — будут выдавать на
каждый двор по одной лошади, одной корове и по тысяче рублей деньгами.
Всякие платежи и налоги —
деревня платить перестала.
В Ардатовском
уезде отказались делать раскладку и казённых, и земских, и мирских сборов.
* * *
В село Новониколаевку
Донской области явились якобы от ростовского совета рабочих депутатов и
арестовали волостного старшину во время раздачи пособия семьям мобилизованных.
Всё же сход отстоял своего старшину и деньги, но приезжих никто арестовать не
решился: „Кто их знает, может начальство”.
* * *
В селе Лебяжьем
Ставропольского уезда Самарской губ. из прибывшей домой сотни солдат, отпускников и дезертиров,
отделилась группа и с частью новобранцев учинили жестокий самосуд над старшиной
и писарем, измучив их до полусмерти. На другой день эта шайка стала громить
усадьбы зажиточных крестьян — но приехавшие из уезда милиционеры отговорили их.
Тогда дезертиры намерились учинить самосуд над членами кредитного товарищества
— этим удалось спастись бегством.
* * *
В Палкинскую
волость Псковского уезда прискакали на лошадях из соседней Гусаковской
волости солдат-дезертир и несколько деревенских хулиганов, вооружены. Вынесли
из волостного правления все бумаги и жгли: „Довольно, будя! Нонче
ничего нет — царя нет, урядника нет, старшин нет!” Взломали денежный сундук,
взяли 2400 рублей и ускакали. Крестьяне не посмели задержать: „Подступись к
нему, а он ливорвертом в морду.”
(Из
Муйжеля)
* * *
В Кромском
уезде к казначею чернского кредитного товарищества
явилось семь человек в солдатских шинелях: „Не нужна нам ваша кооперация!” — и
отобрали ключи от складов и кассы.
В одном из сёл Воронежской
губ. крестьяне подожгли склад
земледельческих орудий.
* * *
В селе Поповка Карловской волости под Полтавой созвали всех на сходку:
„Будут объявлять, что кому брать из экономии.” (В Карловке — имение герцога Мекленбург-Стрелецкого, 55 тыс.
десятин, коннозаводство, три сахарных завода, один винокуренный.) На сходке
приезжий, под вид мастерового, в кепке, с красной повязкой на рукаве:
— Вот вам, граждане, пришло
право разобрать имущество герцогское. По решению комитета могут получить: Иван Пушко — молодого вола, Павло Корж
— свинью, солдатская вдова Катерина Чиж — овцу, Андрей Грунько
— железную борону тройную, Семён Марюхин — старого
вола и ярмо, Серёга Зацепко — пару лошадей.
Мужики сперва
мнутся — не уверены. Но за сутки — всё разобрали. (Чешут в затылке: одного вола—
как в работу приставить?)
Прошла неделя — новый
приезжий, новая сходка: всё — вернуть! имение герцога — теперь собственность
государства.
А Павло
Корж уже ту свинью зарезал: „Так чьё ж право настало? опять буржуков?”
Гудит сходка, отдавать не
хочет. Требуют — и землю герцогскую делить.
* * *
В Сычёвском
уезде Смоленской губ. во
многих местах толпа крестьян громила „потребиловки” —
сычёвскую лавку, жерновское
общество, ярыгинские кооперативы, с насилием над
кооператорами:
— Долой старое! Надо всё
новое!
В Тёсовской
волости того же уезда, слывшей одной из самых культурных, переизбрали комитет:
удалили из него земского врача, учителя, всех интеллигентов. В новый состав
выбрали и таких, кто не умеет расписаться.
Комитетчикам назначили жалованье. А кого из интеллигентов зовут на грамотную
помощь — платят им подешевле.
В селе Студенец
новый сельский комитет выгнал учительницу из школы, выбросил на улицу её вещи:
„Уезжай от нас!” А мужикам комитет запретил дать ей лошадь или приютить на
время. Один старик всё же взял её в дом. Приходил священник, исповедал её и
причастил.
* * *
Избрали в комитет: Терентия
Кочета, Петруху Голяму и Устинью
Курошницу. Все трое неграмотны, не могут надписать
адреса на письме. Постановили: не платить аренды, и чтоб деревне выдали по
фунту сахара на человека.
* * *
В с. Чернавке Самарской губ.
возник многодневный спор между Двумя комитетами,
выбранными один за другим. Дошло до потасовки. Бабам это надоело, избрали свой третий
комитет и послали делегатов в Самару: найти такую власть, чтобы водворила
порядок.
Священник предупредил
здешних охальников, что их ждёт виселица. На него
написали епископу просьбу о смещении — но женщины отстояли своего священника.
* * *
В Корсунском уезде Симбирской губ. в
деревнях неспокойно, происходят аресты, сводят личные счёты. Идут разговоры,
что надо усторонить всех учительниц, священников,
управляющих. Обсуждают, как поделить помещичью землю, не дожидаясь разрешения.
То же — в Сердобском уезде Саратовской губ. В с. Бокове оратор
на базаре:
— Теперь кто только скажет
слово „монархия” — хватайте, и под арест. А в поезда садись теперь в 1-й и 2-й
классы, где раньше только баре ездили, а теперь вали, ребята!
Впрочем, и этого оратора
крестьяне тоже арестовали.
* * *
В Моисеевке под Житомиром
крестьяне арестовали судебного следователя, прибывшего по делам службы. „Раньше
вы сажали нас, а теперь — мы вас!”
* * *
Сельский сход в
Ставропольском уезде (Кавказском). Все кричат: „Долой земство!” — „Не хотим
платить земские сборы!” — „Долой потребиловку!” —
„Долой кредитное товарищество!” Старшина дал мужикам накричаться, а потом
объяснил: новое правительство поддерживает и земство, и кооперативы. Стали
кричать: „Долой старшину!”
Долго старшина уговаривал
сход, не помогло, приняли: всё „долой”! Теперь хотели выбирать в
продовольственный комитет, но явилась баба с жалобой на своего мужика: её
прогнал, а взял любовницу. Тотчас поставили того мужика перед сходом и кричали:
„Сослать в Сибирь!” Муж взмолится: прийму жену, а
любовницу удалю.
* * *
Собрание потребительского
общества полей орошения в Люблине, под Москвой, постановило: выслать старосту
Смурова из Люблина в 24 часа, а семью его в трёхнедельный срок. (Не угодил
обществу.)
* * *
В дер. Фёдоровке Козловского
уезда местный сельский комитет, не надеясь на управу от властей, постановил и
высек розгами своего сельчанина, укравшего две четверти овса у солдатки.
В Харьковской губ. в одной волости случай:
крестьянин оскорбил икону. Волостной комитет приговорил его к голодной смерти:
запер, не кормил, не поил.
В с. Спея Бендерского уезда крестьянский сход заподозрил лесничего в убийстве,
приговорил к смертной казни — и тут же его разорвали на части.
* * *
В с. Сергиевском Калужской
губ. в апреле один молодой
мужик убил старуху из своего же села, она с поезда несла в мешках какое-то
добро. В селе опознали. А властей теперь нет. Так сами схватили убийцу,
привязали ему на спину лапти убитой старухи и пустили бежать по спуску к Оке,
где срублен был лес, и некуда спрятаться. Отпустили сколько-то, потом Митька Тимарёв, только что приехавший с фронта и со своей
винтовкой, — уложил, как зайца, издали.
Кучка этих мужиков, весело
переговариваясь, возвращалась по аллее барского сада. Стоял тёплый безоблачный
день. Увидели барышень Осоргиных на грядках, сняли шапки, приветливо
поздоровались и: „Бог в помощь!”
* * *
В Рязанском уезде в сёлах Еголдаеве, Васильевке и Дегтяньи
на сходках агитировал приезжий солдат, якобы от Временного правительства. И
сходки постановляли: жечь соседних помещиков.
* * *
Помещикам всюду запрещают
вывозить свой хлеб и рубить свой лес. Помещики трясутся: как пойдёт, крестьяне
могут свозить их хлеб к себе на гумна, и ничем не помешаешь. На хуторе
наследников Ульяновых под Арзамасом крестьяне выгнали управляющего, сняли
рабочих, заперли амбары с семенным овсом и воспретили вообще сеять. В
Петровском уезде Саратовской губ. крестьяне
захватили земское опытное поле в 30 десятин, арестовали уездного комиссара и
его милицию, согнали всех помещичьих рабочих и пленных: не сейте, мы сами
посеем! В Касимовском уезде Рязанской губ. у Мансурова разгромили
сад-питомник, а помещика Павлова арестовали.
В глухой части Бежецкого уезда Тверской губ. — погромы имений, власти боятся туда и ехать.
А в Лукоянском
уезде Нижегородской губ. наоборот,
в имение Фи-лософова вернули всё захваченное: хлеб,
овёс и лошадей, пусть сеет.
* * *
В подхарьковском
имении наследников графа Толстого-скульптора по молодой посадке яблонь деревня
стала пасти общественный скот. В усадьбу явились описывать всё имущество,
понятые — из своих крестьян. Всегда были в добрых отношениях, и теперь им
неловко: „Вы уж извините, мы по закону.” Не знали, как
описывать библиотеку, хозяйка посоветовала им обмерить аршинами шкафы и полки.
(И поэтому позже смогла все книги переправить в Харьков.)
* * *
В Костюковичах Чериковского уезда Могилёвской губ.
крестьяне не дают землевладельцам засевать поля и
травят луга. Помещик Масальский засеял половину ярового
— они послали донос в губернию, что он хранит пулемёты и стреляет из них.
Явился солдат Гликен с комиссарскими полномочиями и
толпой крестьян и начальник уездной милиции Яскольд,
произвели повальный обыск имения, разыскивая пулемёт даже в колыбели
новорожденного, отобрали три охотничьих винтовки. Гликен
заявил, что крестьяне имеют право хоть уничтожить семью помещика и не оставить
камня на камне от здания.
* * *
Захватывают помещичьи земли
и в Самарском уезде. И плуги, бороны, лошадей. Или травят крестьянским скотом
всходы помещичьей люцерны. Всё это — неторопливо, спокойно.
— Вот с работой кончим — и
лошадок вернём, и сбруя никуда не денется, ежели не
станешь булгачиться.
Да ведь земля — моя? лошади
— мои?
— Была твоя, а теперь —
Божья, мирская. Вы своё получили, и нам пришла пора.
* * *
Теперя, вишь,
так объяснять стали: мужику нигде в Расее нет земли:
там, вишь, болото, там лес, там тунра, там монастыри.
Послать их всех к матери, да и почать делить.
* * *
Немало случаев, что два села
спорят об одной и той же помещичьей земле: кому пахать? И скоро возить навоз на
поля под озимые — куда возить? Рядом — господская земля, но и Хрущёво на неё метит, и Рылово, —
а с той стороны Монаенки, село агромадное, всех нас сметёт.
В Ранненбургском
уезде из-за раздела захваченных земель перессорились все волости, деревни и
общества.
В дер. Чигасове
мир вынес приговор: засеять господскую землю. Лошадники кинулись захватывать,
но безлошадные и солдатки им наперекор: не пустим! и будем рубить гужи, ежели сперва не вспашете наши полосы.
* * *
В Троицкой слободе
Таганрогского округа, где живёт 10 тысяч человек, собрался неполный сход в 300
домохозяев и решил: купить за полцены мельницу односельчанина Колесниченко. Тут
же выгнали хозяина и поставили печати, в случае упорства мельника решено его арестовать. Он бежал в Таганрог. Окружная управа отменила
реквизицию, но волостной комитет не подчинился.
В Волховском
уезде Орловской губ. крестьяне
составили приговор: арестовать начальника воинской команды, охраняющей
винокуренный завод, задержать и хозяйку завода.
Весь Юг перестал сдавать
скот для армии: прежних заготовителей никто не слушает, а новых нету.
* * *
И много столкновений
общинников с отрубниками. В Ольгинской
волости Саратовской губ. отобрали
у отрубников всю землю. В Корсунском уезде на
сельских сходах вынудили отказаться от своих земель всех столыпинских
хуторян и всех купивших землю в вечное владение. В с. Петропавловском Сарапульского уезда на сельском сходе
общинники постановили захватить 153 отрубных участка и тем покончить с отрубничеством, всю землю разделить чересполосно
опять. Дошло до драки, многих отрубников побили и
подожгли несколько усадеб.
В Козловском уезде
Тамбовской губ. отбирают у отрубников скот. На хуторе Кочергина от неизвестной причины
сгорел дом и все надворные постройки, в огне погибли пленный австриец, лошадь и
корова. В Заворожской слободе сгорело три риги. У отрубника Раева с незапертого
двора увели двух лошадей.
И так бывает: у солдатки-отрубницы с кучей детей мужики отбирают землю.
Потом является к ней в дом сосед, заберёт пилу, другой раз топор, и ещё
насмехается.
* * *
Повсюду волостные комитеты
не допускают лесных заготовок — настолько, что даже на топку не дают помещикам
из их же леса. Крестьяне отказываются работать для казённых заготовок, не
допускают и пришлых рабочих: эти леса скоро будут наши! — В Смоленской губернии
не допустили поставщика для железной дороги. Он совал им документы, и бумагу от
комиссара, потом и привозил солдат из гарнизона объяснять, — на всё ему: „Лес
будет наш, а ты режь в другом месте.”
В Самарской губ. крестьяне удалили лесную стражу —
и начались лесные пожары.
* * *
В с. Пустотине
Ряжского уезда некоторые крестьяне, имеющие свободных лошадей, увезли у
арендатора леса 80 клеток дров, продававшихся по 3 р. 50 к. — и стали продавать
солдаткам и безлошадным по 8 р. за клетку.
* * *
В с. Рачейке Сызранского уезда часть крестьян пошла
рубить удельный лес, другая же часть — его защищать: „чтоб зря своего же добра
не переводить”. Вышла драка. Оказалось: мальчик 14 лет достал где-то брошюру
1905 года с призывом самовольно захватывать земли и лес, с того и началось.
* * *
По деревням Таганрогского
уезда будто видели двух молодцов в косоворотках и лакированных сапогах, —
разъезжали и сообщали, что надо призвать к власти свергнутого царя.
* * *
В с. Луках
Рогачёвского уезда в ночь на 21 апреля топором убили престарелого священника
Стратоновича, его дочь и учительницу-квартирантку. Дом ограблен.
В с. Рассказове
близ Тамбова три беглых солдата убили семью священника Миловидова и ограбили
дом.
* * *
В с. Медведеве
Семёновского уезда приехала с лекцией от земства Н. Кроткова. Произнесла
несколько фраз — бабы подняли шум:
— Ты от Републики
приехала! Это она отняла у нас батюшку-царя и напустила голод. А поглядимте-ка, есть ли на ней крест!?
И кинулись на неё. Заступился
один мужичок — и лекторша вместе с учительницей убежали,
заперлись в школе. Потом она уехала украдкой.
* * *
В станице Александровской
среди дня был дан тревожный набат. Пожара не было. Станичники собрались к
правлению. Атаман Сидский призвал население
уничтожить молодые станичные сады. На призыв отозвалось около 30 станичников
без кола и двора — под предводительством атамана кинулись ломать и сжигать
изгороди, выдёргивать молодые саженцы с корнями, а 5-летние деревья ломать.
Потом стали уничтожать и старые сады, и овощи в огородах, грозя самосудом, кто
будет препятствовать. Владелица столетнего сада с отчаянья бросилась в колодец.
*
* *
|
После схватитесь — Поплачете, вспомянете, — Востоскуетесь... |
ДОКУМЕНТЫ
— 20
27 апреля
ГЕРМАНСКОЕ
М.И.Д. — ПОСЛУ РОМБЕРГУ, БЕРН
Срочно
Отход
специального поезда — в воскресенье 30-го. Условия те же. О еде позаботятся.
Просьба сообщить, должно ли государство взять на себя часть издержек за проезд.
...
Через соответствующего посредника просьба побудить возвращающихся русских
эмигрантов требовать от русского правительства опубликования
военно-политических соглашений, заключенных старым режимом с Францией и Англией
перед войной.