386
=============
ЭКРАН
=============
|
Герб государства Российского. Оркестр играет воинский марш «Гренадер» — какой украшенный! сколько венков, сколько
лавров! Ближе — Сколько острого и страшного во все
стороны! Острые перья на сильных орлиных крылах, и даже вниз — как
перевёрнутые пики петербургских решёток. Еще ближе — Верхние перья от силы и
напряжения даже загнуты как когти. И две сращённых орлиных головы, с острой
чешуёю грив. Ещё крупней — И языки, высунутые как
жала. И крючковатые клювы. Это рисовалось в тёмной
древности, напугать соседей насмерть. Это — царственные византийские орлы, и
через свирепые глаза их, по одному на каждом, нам не проникнуть в их
невиданные замыслы. Две головы — две половины
Великой Римской империи. Марш «Гренадер»! Какой он праздничный,
какой красовитый, гирляндный. Звуки любуются сами
собою. А с тех пор — меняли,
меняли этот герб, то опускали крылья, то поднимали и вытягивали, то собирали хвост, то растопыривали.
Сколько занимались этими орлами от Петра! — лепили их на знамёна всех частей,
в навершья знаменных: древков, на поясные бляхи, на
патронные сумки. А вот таким страшным — зачем-то сделал герб Александр II
после Крымской войны. А бывают марши — ноги еле касаются земли.
Вот — Парижский марш 1815 года, — марш всемирных и бескорыстных победителей:
ах, ничего этого нам не надо, посмотрим и уйдём. На черно-зелёное тело орла,
на распластанные крылья набросаны, посветлей, восемь гербов царств, а
спаянный центр покрыт большим щитом Георгия Победоносца,
поражающего змея с белого коня. А с двух венчанных орлиных
голов — две малых короны несут — ничем, лёгкой лентой, — несут над собой одну
большую корону, объединяющую. Она реет над гербом — ни
на чём, на ленте. Полки, полки, полки проходят где-то там
внизу, под этим гербом, висящим в небе. Отдаляясь — Опять — весь герб целиком.
И теперь мы видим его внутренние скрепы. Через шеи и спаянное двойное тело
усилия переданы на лапы, вся сила в этих лапах, и держит одна лапа
скипетр, другая лапа — державу, — для той, верхней, короны, Не являет нам природа
такого. Но это — крепко сочленено. Однако, на чём? Всего лишь — на узорах петербургских
решёток. А в каждом марше есть и своя печаль. Кому — как. Не залюбуешься
— а страшно. А крепко. Это может
держаться, держаться... Но — вошёл в кадр молот на
ручке, от рук невидимых, навис сверху сбоку — Удар! Удар! — и — и — нет короны! И — нет
одной головы! Римская ли, Византийская,
Российская — Удар! под молоток! под молоток! И — нет державы, отбита! Удар! Удар! И — нет второй
головы с крылом, отбиты по изломанной линии! И осталось — спаянное
тело, прикрытое Георгиевым щитом, да в одинокой лапе одинокий скипетр, протянутый теперь неизвестно кому. Ещё это держится
неизвестно на чём — но ещё одним ударом
разбивается вбрызг! =
И мы смотрим, как летят осколки мимо молотобойца, ставшего
на лесенке, — мимо вывески «Аптека»
— вниз на тротуар, где уже лежат и прежние деревянные ощепья. =
И кучка народа с красными
лоскутами на грудях, на шапках стоит и смотрит, с одобрительным гулком. Громкий марш — «Радость победы»! Под этот
марш мы побеждали, под этот марш мы шагали, не зная пределов. Какие были
веселья раньше! — ах, и вот оно опять! =
И — ещё орёл, выступающий из
вывески, и — ещё его молотком! И вот — мы понимаем марш
по-новому: =
Ещё орёл! И — ещё молотком! «Радость победы»! — над проклятым прошлым.
Как поют и обещают трубы! =
Невский проспект, одна сторона. Да сколько ж этих орлов,
не замечали, как изувешан ими проспект — на вывесках присутственных
мест, дворцовых поставщиков, других торговцев... = Не ленятся люди высокие лестницы изыскивать,
приставляют, а то на грузовике въезжают
на тротуар: удобно бить с платформы. И — молотком его,
проклятого! =
Или — ружейным прикладом! =
Или — штыком поддеть! содрать! =
А где — и палкой добить! =
Или просто руками доламывать, деревянного. «Радость победы»! Нельзя было веселей, чем
раньше, а вот веселей! Нельзя было подхватистей, а
вот... =
Навалено осколков. И целых орлов. Прикладами их добивают на
снежном тротуаре. Ногами ломают и топчут. Хохот толпы, и возгласы — а ну, поддай! =
А дворники метлами подметают, подметают... Живо подметают, может и не
весело, но поворачивайся. В перемеси под метлой — орлиные головы, короны, державы, скипетры. =
Перед Аничковым дворцом, перед двумя его каменными
воротцами на тротуаре, на убитом
снегу натащили, насобрали много этих гербов, орлов, битых и целых,
сложили в груду и — =
горит! Весело занялось! уж это весело! Подхлопывают в ладоши, друг друга
локтями под бок, другим показывают, сами
смотрят. Но и в этом марше местами удивительная
певучесть, и она незаметно переходит в марш «Тоска по
родине». =
Языки огня повторяют костровые взлёты орлиных перьев, никогда не разгаданную
костровую их обречённость! — это и прежде было уже готовое
пламя, только черно-зелёное! Что за марш! Он — как
будто не для ног! Это не столько шаг полка, — осветлённый, поднятый, он тянет
нас из самой груди, и так ведёт. Палят, палят, охватывает огнём державы, скипетры, короны, Георгии Победоносцы... «Тоска по родине»? — полки шагают где-то
далеко? И — когда, когда ещё мы вернёмся?.. =
А вот этот что-то всё не горит, всё не горит, неймёт его огонь! целый! Не деревянный бросили... =
А вот — широкая кисть в руке замазывает, замазывает чёрным на высокой вывеске
рисованный герб, не отдельный. =
А солдат штыком подсовывает обломки гербов в костёр, цепляет и
подкидывает их туда, гуще в огонь. Задорное лицо. =
А вот и злорадные. =
А вот — весёлые, беззаботные. Подхлопывают маршу, который слышат все, но не все
понимают. Тоска тоской, но ведь это — марш, в нём уверенное обещание и побед?
=
И стоит раззява в шинели с пуговицами, а на каждой — герб, герб, герб. Ещё и эти все пооторвать, не сразу спохватишься. |